Путешествие к Бате стало для меня возвращением в детство, в те времена, когда он, суровый русский мужик, воспитывал меня по канонам, знакомым каждому советскому человеку. Его методы были просты и прямолинейны: требовательность, дисциплина и немного скрытой заботы, которую я научился различать лишь с годами. Каждая встреча с ним напоминала о том, как он, став отцом на заре девяностых, не сломался под грузом перемен, а лишь укрепил свой характер, передавая мне всё, что считал важным.
Теперь, глядя на его поседевшие виски и всё те же твёрдые руки, я понимаю, что его воспитание — это не просто набор правил, а целая философия жизни, выкованная в эпоху, когда всё вокруг рушилось и строилось заново. И в этой суровости скрывалась безграничная любовь, которую он никогда не показывал открыто, но которая всегда чувствовалась в каждом его слове и поступке.
